Образ каждого музыканта разный. У кого-то строгий и классический. А встречается и такой утонченный, светлый, лучезарный, как у казахстанской саксофонистки Нины МОИСЕЕВОЙ. О том, как можно одновременно играть, петь, изучать языки и просто найти себя, читайте в эксклюзивном интервью для газеты «Вечерняя Астана».
— Как в вашей жизни появилось желание заниматься музыкой? Почему выбор пал именно на саксофон?
— Так вышло, что я лет с четырех со сцены читала стихи на украинском языке в местном доме культуры. Дедушка состоял в украинском обществе, и каким-то образом я оказалась там. Стихи были довольно длинными, но страха перед выступлением не было абсолютно, я была на сцене как у себя дома. Потом были танцы. Я росла маленьким пухляшом, мама очень любила кормить меня много и вкусно. И чтобы немного привести в форму, меня повели на танцы. Я была самой маленькой в средней группе, но старалась и в концертах участвовала.
Петь на сцене я стала с первых классов школы, а так, по рассказам мамы, лет с двух моими хитами были песни «Два кусочека коВбаски» и «А ну, давай, наяривай, гитара семиструнная, ведь ночь такая умная» (хотя в оригинале лунная).
Почему потом выбрала саксофон, до сих пор не знаю. Возможно, основной причиной стало яркое впечатление, полученное лет в десять. В передаче «Слава за минуту» я увидела девушку, играющую на саксофоне, помню, у нее был строгий костюм, черно-белый. Может быть, тогда я и запала на этот инструмент.
Играть я начала летом 2007 года. И, откровенно говоря, даже и представить не могла, к чему это все приведет. Думала, сыграю, сделаю папе подарок на юбилей (никто не знал о том, что я учусь играть на саксофоне, кроме мамы, она прикрывала), ну и все. Но нет… Это было мое первое финансовое вложение — приобретение саксофона, и после ноября я не смогла бросить его.
— Игра на музыкальном инструменте требует большой концентрации. Но при этом вы еще и поете. Сложно совмещать это одновременно?
— Раньше совмещать было очень непросто. Это на самом деле сложно, даже только играть или только петь. Саксофон для девушки действительно сложный инструмент.
Мужчины гораздо сильнее физически. Мне приходится заниматься в два раза больше, потому что у меня два направления, и обязательно регулярно, потому что это такая же фитнес-тренировка на соответствующие мышцы, вокально-саксофоновый фитнес.
Считайте, что музыканты — те же спортсмены, только группы мышц разные.
— Вы исполняете песни на русском, казахском, английском языках. Насколько легко вам давалось изучение языков?
— Наверное, языки — это природные данные. По русскому у меня всегда была твердая «5», особенно по грамматике. С казахским — то же самое. Как будто все шло само собой. Когда в седьмом классе я заняла первое место на областной олимпиаде по казахскому языку, которая проходила в казахско-турецком лицее, то была в шоке, потому что все так усердно трудились, а я написала, да и забыла. Думала, что явно хуже других. Мне тогда подарили фотоаппарат.
Английский тоже был с первого класса, потом занятия с репетиторами. Мне просто нравится английский язык. Языки — это мое хобби.
Очень хочу улучшить разговорный уровень, потому что оба языка я понимаю на 80-100 процентов, а что касается разговорного — в процессе, когда происходит переключение с русского на другой язык, тогда разговаривать легко.
Но, как известно, во всем нужна практика. Языки — это тоже определенные мышцы лица, и их нужно тренировать.
— В одном из интервью вы сказали, что вас вдохновляет творчество датской саксофонистки Кенди Далфер. Почему выбор пал на этого музыканта? Можно ли отметить среди выдающихся саксофонистов казахстанских исполнителей?
— Да, я очень люблю Кенди. Может, потому, что она самая популярная девушка-саксофонистка во всем мире, для меня как наставник, на мой вкус и слух, в ней все прекрасно — манера, тембр, культура игры, в отличие от Mindi Abair, например. И мне нравятся песни в ее исполнении Still I love you, Cookie, Don’t go и другие. Правда, сейчас я переключилась на другой материал, видимо, «заслушала» Кенди за столько лет. Но на ее живом концерте обязательно побываю.
Я слышала много хороших казахстанских саксофонистов, но все они пока неизвестные (Батырхану Шукенову и его творчеству вечная память).
— Ванесса Мэй ввела моду на скрипку, и сейчас в Казахстане две известные скрипачки — Жамиля Серкебаева и Лана. Способен ли саксофон обрести такую же популярность среди женщин?
— Я не знаю насчет популярности саксофона среди женщин, но в целом по количеству запросов «О, я тоже хочу научиться играть на саксофоне, это моя детская мечта! А это сложно?» могу сказать, что саксофон воспринимается как достаточно модный инструмент. Сакс — круто, стильно!
Быть может, я не осознаю всей крутости того, что я играю на этом прекрасном инструменте — для меня он не мода. Это мой друг, часть моей души, моей жизни.
— Что самое главное в творчестве?
— Его нужно любить. И понимать, что работать придется постоянно и достаточно много. Поэтому тут без любви никак. Просто сил и выдержки не хватит. Должна быть своего рода одержимость творчеством, желание творить. И, конечно, позволять самому себе быть собой, проявляться через творчество. Часто мы сравниваем себя с другими людьми, кто хуже, а кто лучше, и перестаем творить. А зря!
Для меня счастье — это раскрывать, познавать и принимать все стороны своей личности. Быть честной с самой собой. Брать по силам. Уметь с собой общаться, быть себе самым лучшим другом, который всегда поможет, поддержит. Счастье — это процесс.
— Сложно ли научиться играть на саксофоне? Дайте пару советов тем, кто хочет научиться или только начал играть.
— В этой жизни возможно все, если вы этого хотите и готовы вкладывать в это свои силы и время. Вопрос: сложно ли, зависит от ваших амбиций и уровня мастерства, которого вы хотите достичь. Как в спорте — есть атлеты, которые выходят на городские соревнования, а есть призеры Олимпийских игр. Уровень вовлеченности и самоотдачи у обоих соответствующий.
Поэтому здесь важно быть честным с самим собой и взвешивать свои силы, возможности и желание.
Да, талант должен присутствовать, безусловно. Но чем дальше я иду, тем все больше понимаю, что талант — это как раз тот внутренний голос, тот потенциал, который нужно раскрыть. Человек с рождения не поет, как Lara Fabian. Она тоже не всегда так пела. Так что 1 процент таланта и 99 процентов усилий.
— В 1890 году Марсель Пруст создал очень интересный опросник. Если позволите, то задам вам несколько вопросов из него. Какое ваше представление о счастье? Вы считаете себя таким человеком?
— Спасибо за интересный вопрос. Счастье для меня — это, в первую очередь, позволить себе быть счастливой. Счастье — это тоже определенная мышца, которую можно и нужно тренировать. «Что тренируете, то и тренируется», — слова известного московского психолога Оксаны Алексеевой, с которыми я полностью согласна. Счастье — это на самом деле благородный и благодарный труд.
— Если не собой, кем бы вы хотели стать?
— Знаете, есть такое хорошее выражение: если бы все люди выложили свои жизненные задачи и проблемы в одну кучу, думая, что их проблемы сложнее, чем у других, каждый бы в итоге забрал свою проблему обратно. Сейчас я понимаю, что хотела бы быть Ниной Моисеевой, такой, какая я есть. Со всеми своими темными и светлыми сторонами.
— Талант, которым бы вы хотели обладать?
— Терпение и дисциплина. Я по натуре импульсивный человек. А там уже, как известно, терпение и труд все перетрут.
— Какого жизненного кредо вы придерживаетесь?
— Наверное, это стать полностью самой собой. Это то, к чему я иду. Понять, кто я. И принять все стороны и оттенки своей личности, не зависеть от мнения окружающих и внешнего «надо соответствовать».
И еще пару фраз, которые мне нравятся: «Прежде чем судить меня, наденьте мою обувь и пройдите моей дорогой», «Не делайте ничего на эмоциях. Эмоции уйдут, а последствия останутся».
Екатерина ТЫЩЕНКО
Фото из личного архива
Нины МОИСЕЕВОЙ
