Хорошо, что вернулся мой дед с той далекой страшной войны. Вернулся, отшагав тысячи километров по своей земле, окропляя ее кровью, отшагал километры и по чужой, чтобы очистить ее от нечисти, присвоившей себе право казнить или миловать. Шел и шел все дальше и дальше от дома, закинув скатку на плечо, с думами о родных, которых оставил там, в относительной безопасности. Шел с надеждой на победу и скорое возвращение домой.
И вернулся…
Очень долго мы искали упоминание о нем в различных военных документах, в перечне героев вой-ны, в списках награжденных и нашли совершенно случайно, изменив имя. Красноармеец Амерхан Назарович САРБАСОВ превратился в военных документах в Амерканда.
Из огня да в полымя
Его история началась с голодных 30-х годов, когда он, прихватив молодую жену, ушел куда глаза глядят, туда, где было сытнее. Землей обетованной для него стал Алтай. Оглянулись и поняли, что приютили их русские люди, так и стали жить — одна казахская семья в окружении русских соседей.
Видя неумение казашки сажать огород, ухаживать за ним, соседки наперебой начали учить ее этому нехитрому делу. Дед стал работать в колхозе, а бабушка растила детей — дочку и сына, выращивая немудренные овощи и общаясь с односельчанами, не понимая ни слова по-русски.
Война пришла в дома мирных людей, ломая привычный уклад и внося горе. Мужчины засобирались на самый главный ратный труд — защищать землю, а женщины сели на трактора и стали главной рабочей силой и на селе, и на заводах. Моя бабушка Салиха, оставив малолетних детей дома, села в кабину трактора.
Или голод, или тюрьма
Каждый вечер она приходила домой и видела глаза голодных ребятишек. Тогда она закрывала плотнее занавески на окнах, делала детям знак — молчок! и… высыпала из сапога зернышки пшеницы. Этим и спасались. Самой вкусной едой была, конечно, каша, если находилось хоть капля молока.
Однажды, идя с поля домой и привычным движением обдирая колос, услышала за спиной голос бригадира, который заставил ее разуться и шепотом начал кричать: «Ты понимаешь, что ты делаешь? Тебя расстрелять могут и меня вместе с тобой по законам военного времени. Никому не рассказывай и больше такого не делай, если не хочешь осиротить своих детей».
Покивала покорно и… продолжала собирать колоски, спасавшие семью от голода.
Но не только от голода могла умереть моя бабушка. Непосильный труд и неумение управлять сложным механизмом чуть не стали причиной беды. Из-за искры загорелся трактор, она выскочила из кабины, когда на ней уже полыхала одежда. Ожоги были ужасающие, она каталась по земле и кричала от боли, проклиная войну, Гитлера и фашистов. Одна в огромном пшеничном поле рядом с горящим трактором.
Отлежавшись, с обожженными руками пошла она в село. Был суд, но благодаря людям, убедившим власти, что трактор был неисправен, бабушку оставили в покое.
И еще долгие годы войны работала она на полях и фермах колхоза, оберегая детей и приближая победу.
История деда
А в это время дед мой шагал по бесконечным дорогам войны с уверенностью, что уж к осени-то разобьют они фашистов и вернется он к своим маленьким деткам, жене и крестьянскому труду, будет жить-поживать в мире и согласии.
И не знал он, обычный крестьянин, что ждут его и подвиги, и поражения.
Попал дед в действующую армию жарким июлем 1941 года, было ему 29 лет. Как он стал связистом — история умалчивает, не нашлось архивных документов, но, как говорят фронтовики, война всему научит. Так и стал мой дед связистом минометной роты Первого стрелкового батальона 1315-го стрелкового полка 173-й Оршанской дивизии.
Как-то в одной военной книге прочла воспоминания связиста, который говорил, что горше той специальности на войне не было. «Есть связь — скажут, правильно, так она и должна быть хорошей. Нет связи — распекут так, что ползешь километры, под пулями снайперскими, лежишь, в снегу зарывшись, отпустит — нет ли? Молишься и лежишь. Как только перестанут пули цвыкать, вновь ползи — ищи обрыв».
Так всю войну — то ползком, то пешком, но прошел, выстоял.
Ранения, контузии и подвиг
Многие километры мерял землю сапогами мой дед. Увидел и Москву, представшую перед ним не безоблачно-сияющей, как рисовалось ему в той далекой, мирной жизни, а насторожившейся, ощетинившейся перед грозными временами. Побывал и в Белоруссии, и в Украине.
А пока шел, налаживая связь, успел-таки фашист — достал его пулей. Приполз дед в землянку, нога онемела, сапог полон крови. И выпал ему солдатский отпуск — отправили в госпиталь привести в порядок организм и дух перевести от свиста пуль и снарядов.
Подлечившись, побежал догонять своих товарищей, и вновь потянулись фронтовые дороги, вновь их убивали, но так и не смогли убить.
Второе ранение было куда серьезнее — контузия и травма головы. На этот раз провалялся дед в госпитале долго. А пока лежал на чистых простынях, переосмысливал тот бой, участие в котором назовут потом подвигом.
Долгая дорога домой
Из архива:
«В ходе Белорусской наступательной операции («Операция Багратион») 173-я стрелковая Оршанская дивизия в составе 71-го стрелкового корпуса 31-й армии 3-го Белорусского фронта отличилась в боях за освобождение города Минска, за что была удостоена ордена Красного Знамени, а ее стрелковые полки — 1311-й, 1313-й, 1315-й — получили почетные наименования «Минский».
В марте 1945 года 173-я стрелковая дивизия 3-го Белорусского фронта участвовала в ликвидации группировки противника на Земландском полуострове. В приказе от 29 марта 1945 года личный состав дивизии за отличные боевые действия получил благодарность Верховного главнокомандующего.
Но война на этом для моего деда не закончилась. 9 мая Великую Победу он встретил в Кенигсберге. Затем была долгая война в Чехословакии, где фашистские недобитки еще поднимали голову. И лишь в начале 1946 года он вернулся домой.
А в 1949 году родилась моя мама, которая дала жизнь мне, а я — своим детям. Так что хорошо, что он вернулся…
Айгуль АЛЬЖАКСИНА
