Общество

Спасите наши жизни

Каждые 40 секунд один из жителей планеты Земля сознательно лишает себя жизни — так, по крайней мере, утверждает Всемирная организация здравоохранения. А вот статистика гораздо более конкретная и актуальная для нас: в минувшем году в Астане только официально было зарегистрировано 606 случаев суицидальной активности, 6 из которых завершились летальным исходом. Много это или мало? Почему люди добровольно выбирают смерть? И как убедить их бороться за свою жизнь? На все эти вопросы отвечает суицидолог подросткового кабинета экстренной психологической помощи городского центра психического здоровья Михаил СМЕЦКОЙ.

— Насколько актуальна тема суицида в наше время?
— Данная тема всегда была актуальна, но сейчас действительно наблюдается рост суицидальности. Учитывая кризис, происходящий в мире, у людей повышается тревожность, которая может привести к суицидальному поведению.

— Какова статистика суицидов по Астане: сколько завершенных случаев, сколько попыток?
— Городской центр психического здоровья Астаны получает данные из сводок ювенальной полиции и Департамента внутренних дел. Согласно этим цифрам, в 2022 году в нашем городе зарегистрировано 606 случаев суицидальной активности среди населения. Из них 600 незавершенных попыток, 6 летальных исходов.

— Суицид — это психическая болезнь, особенность личности, поведение человека в экстремальном состоянии или что-то другое?
— Другое. Для того чтобы человек пришел к желанию умереть, должно совпасть несколько факторов, входящих в биопсихосоциальную модель. То есть наличие только лишь психического расстройства не означает, что человек захочет покончить жизнь самоубийством. Но если человека, например, с каким-нибудь соматическим заболеванием (биофактор) начнут буллить в школе (а это уже социо-
фактор), у него на этом фоне возникнет депрессия (психофактор) с мыслью «Я никому не нужен». И пересечение всех этих факторов означает, что человек находится в группе суицидального риска.

— Кто чаще всего склонен к суицидальному поведению?
— По международной статистике женщины чаще совершают суицидальные попытки, однако завершенных случаев больше среди мужчин.

— А каковы особенности суицидального поведения у детей?
— Чаще всего суицидальный возраст начинается с 11-13 лет, раньше у этой возрастной категории попытки суицида встречаются крайне редко. За мою практику все случаи у детей до 11 лет были связаны с подражанием либо неосознанностью. Вот пример: у девятилетнего ребенка очень теплые, близкие отношения с бабушкой. Однако бабушка умирает. Родители ребенку говорят, что она теперь на небесах, смотрит на него и попала туда после смерти. Ребенок логически достраивает, что, для того чтобы повидать бабушку, надо умереть. И с мыслью о том, что он просто сходит навестить бабушку, предпринимает попытку суицида.

Среднестатистический портрет самоубийцы существует или нет?
— Нет, такой портрет не существует, так как предпринять попытку суицида может любой при срабатывании биопсихосоциальной модели.

Но если смотреть на статистику, то по нашему городу среди подростков чаще всего совершают попытки дети из малообеспеченных, многодетных, неполных семей. А среди взрослых — безработные.

— В конце нулевых годов нашу страну включали в тройку лидеров по числу подростковых самоубийств. Изменилась ли столь зловещая статистика за прошедшее время? Как сейчас обстоят дела с детским и подростковым суицидом?
— Да, это было действительно так, но с тех пор государство реализует множество программ, и, насколько мне известно, сейчас мы на девятом месте по подростковым суицидам.

— Человек покончил с собой или нанес себе увечье, находясь в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Это является суицидом или нет?
— Если покончил с собой — да, это суицид, совершенный под действием психоактивных веществ. Если нанес самоповреждение — парасуицид, то есть действие человека без желания умереть, направленное на определенный социальный эффект. Например, многие дети и подростки занимаются самоповреждениями, но это не означает, что они непременно хотят умереть. Просто им плохо, они страдают от стресса и самоповреждение — способ справиться с этим стрессом. Но при нанесении самоповреждений человек может погибнуть, поэтому это парасуицидальное поведение.

— Врачи выделяют такое понятие, как демонстративно-шантажное поведение. Чем оно отличается от истинного суицида, может ли его распознать (и должен ли?) неспециалист? Как правильно вести себя с такими людьми?
— Как раз-таки обесценивание демонстративно-шантажного суицидального поведения и является неправильной тактикой со стороны как неспециалиста, так и специалиста. К сожалению, на моей практике я часто сталкивался с педагогами, родителями и даже врачами, которые закрывали глаза на боль и страдания человека, отделываясь формулировкой: «Ой, да у него демонстративно-шантажное поведение». Социально обусловленное, аффективное, демонстративно-шантажное и так далее, но все это — суицидальное поведение. Во всех этих случаях человек страдает. Ему больно, и он пытается (в данном случае демонстративно-шантажным поведением) это показать, донести окружающим, это крик о помощи. Отличается оно тем, что человек требует обычно что-то взамен, что помогло бы справиться ему со своей болью. Нужно помнить, что такая демонстрация зачастую заканчивается завершенным самоубийством вследствие недоучета реальных обстоятельств. Поэтому вести себя с такими людьми следует так же, как и с любым другим суицидентом — ни в коем случае не обесценивать его состояние. А касательно распознавания неспециалистом, это вполне возможно, если человек проходил какое-нибудь обучение, даже однодневное, или читал какую-либо литературу по определению признаков суицидальности.

— Такие факторы, как религия, традиции, воспитание, способны повлиять на количество суицидов или нет? Есть ли разница по странам, у кого в этом вопросе благополучно, а у кого нет?
— Да, могут, например, согласно мировой статистике, такие страны, как Италия, Грузия с развитым институтом семьи, имеют и низкий уровень суицидальности. Потому что люди, в том числе дети и подростки, знают: в тяжелой жизненной ситуации они всегда могут обратиться к своей семье, которая поможет. А не так, как у нас, когда шестнадцатилетняя девушка признается, что беременна, а ее выгоняют из дома или отец говорит, что она ему больше не дочь.

— Существует мнение, что в тяжелые времена (например, во время войны) количество самоубийств снижается. Насколько оно правдиво?
— Это правда: когда всем вокруг плохо, а не только мне, тогда человеку гораздо проще справляться с тяготами жизни. Он чувствует себя не одиноким.

— Социальные сети — это фактор риска для увеличения числа самоубийств или нет? Насколько они опасны в плане развития суицидального поведения?
— На моей практике не было ни одного случая суицидальной активности по причине социальных сетей. Гораздо актуальнее проблема конфликта в семье у подростков и безработицы у взрослых.

— Эффект Вертера — подражающие самоубийства, нередко принимающие массовый характер — это реальная угроза для молодых людей?
— Да, потому что средства массовой информации зачастую не умеют корректно освещать тему самоубийств, что может привести к эффекту Вертера. Например, когда журналисты любят выхватывать какой-нибудь единичный случай и предавать его огласке, не спрашивая ни родственников, ни саму жертву (если исход был нелетальным).

— Несколько лет назад возник ажиотаж по поводу распространения в соцсетях «игр смерти» («Синий кит, «Тихий дом» и т. д.). Существуют ли подобные игры на самом деле или это все-таки миф? Если первое, приходилось ли вам работать с участниками этих игр?
— Такие игры существуют, но играть в них пойдет только тот, кому плохо. И, коммуницируя с кураторами данных «групп смерти», подросток может решить: именно тут его понимают и принимают, а в его окружении — нет. У тех подростков, с которыми я работал по данной теме, все было плохо, они страдали, а эти игры стали лишь способом продемонстрировать окружению: обратите на меня внимание, помогите мне.

— Как выявить суицидальные настроения (у родственника, знакомого), не будучи специалистом? На что следует обращать внимание? И если имеется подозрение, как правильно себя вести?
— В Интернете есть множество информации на эту тему. Городской центр психического здоровья и служба первичной медико-санитарной помощи часто выпускают информативные буклеты. Если кратко, то прежде всего необходимо выявить факторы суицидального риска через подсказки (вербальные, поведенческие). Например, у человека резкие изменения в поведении: перестал ходить на работу, закрылся в себе, стал шутить про смерть или говорить фразы: «Интересно, кто бы пришел на мои похороны?», «Я никому не нужен». И здесь задача неспециалиста — не обесценить эти переживания, а поддержать человека, помочь ему дойти до специалиста. И ни в коем случае не говорить фразы в стиле: «Вон у Васи дела еще хуже, чем у тебя», «Потерпи и все пройдет».

— А как выявить суицидальные тенденции у подростка, ребенка? имеется ли здесь своя специфика?
— Нет, все то же самое. В отношении подростков для взрослых могу дать совет — воспринимать все через призму эмоций, а не своих личных оценочных суждений. Вот пример: умер у ребенка хомячок. Ребенок ходит и грустит, а его родитель не понимает, мол, ну что такого: у хомяка «срок годности» кончился, свои пять лет прожил, да и помер, к чему страдать. А у ребенка, может, лучший друг умер, представьте, что у вас умер лучший друг, как вы себя будете ощущать?

— Если человек, имеющий суицидальные настроения, отказывается от помощи, как правильно поступить?
— Лучший способ — попытаться убедить его, причем сделать это мягкими уговорами, когда близкие люди подходят и говорят: мы очень переживаем за тебя, ты нам небезразличен, мы видим, что тебе плохо, но никак не можем с этим помочь, однако знаем специалиста, который тебе непременно поможет. И помочь дойти до специалиста.

— Как обстоят дела с оказанием суицидологической помощи в Астане?
— Сейчас у нас хорошо налажено выявление, но по-прежнему страдает оказание помощи, поскольку практически нет квалифицированных специалистов, которые будут принимать людей. Квалификация эта стоит больших денег, а специалист, заплативший за свое образование порядка 10 млн тенге, причем из собственного кармана, не пойдет работать за те деньги, которые предлагаются в государственных учреждениях.

— А сколько у нас в городе специалистов данного профиля и как можно связаться с врачом?
— Профильных суицидологов у нас по городу всего двое. Один подростковый суицидолог — это я. И Екатерина Миронова — суицидолог для взрослых. Связывается со мной Управление образования, их психологическая служба и направляет детей после попытки суицида. Наши мероприятия проводятся согласно алгоритму межведомственного взаимодействия.

— Существует ли в Астане возможность пройти консультацию и лечение суицидолога анонимно?
— В кабинете суицидолога — полная анонимность. Но из-за высокой загруженности я уже как два года принимаю только после официальной попытки (то есть той, которая прошла по сводкам), и то не всех. К слову, еще три года назад у нас в городе за месяц среди подростков фиксировалось 1-3 попытки суицида, сейчас 12-24.

— Как часто к вам обращаются за помощью? Пациенты чаще приходят сами или их приводят?
— Обращаются за помощью постоянно, запись на три недели вперед. Так как, повторюсь, сейчас ориентир у нашего кабинета направлен на официальные попытки, то учащихся обычно приводят. Но есть и пациенты, которые приходят сами, принимаю их, как только появляется свободное окно. Проблема в том, что желающих в сотни раз больше, чем у нас есть возможность оказать им помощь.

— Как, по вашему мнению, следует решать эту проблему?
— Последние два года нагрузку с кабинетов суицидолога переводят на психологов молодежных центров здоровья при службе первичной медико-санитарной помощи, однако тамошним специалистам зачастую не хватает квалификации. Нужно соответствующее образование, про стоимость которого я уже упоминал. Поэтому для улучшения качества суицидологической помощи требуются меры по решению кадрового вопроса и по оплате труда.

 

Статьи по Теме

Back to top button