Почему национальный театр тяготеет к затянутым пространным монологам? Как относиться к произведениям, в которых нет отрицательных персонажей? Украшает или, наоборот, калечит театральные постановки обильное и частое вкрапление нравоучений? Эти и другие вопросы прозвучали в разговоре с писателем и философом Гарифоллой ЕСИМОМ, чья пьеса «Таңсұлу» на днях в рамках ІІ Всемирного театрального фестиваля «Астана» была представлена столичной публике и критикам. Впрочем, беседа с автором вышла далеко за пределы театрального искусства.
Устаревшие догмы
— Гарифолла Кабдыжаппарович, произведение «Таңсұлу» вы написали в 1986 году, почему на сцене зрители увидели его относительно недавно?
— Тому есть две причины. Во-первых, я никогда и не мечтал стать писателем. Поэтому долгое время писал, как говорится, в стол. Легенду о Таңсұлу я услышал еще в детстве. И образ самоотверженной красавицы запал в мою душу. Когда я пересказывал знакомым и незнакомым мне людям историю о трагической судьбе девушки, чья неземная красота стала источником ее многочисленных бед, и вынужденной добровольно с ней расстаться, мои слушатели советовали записать эту историю. Во-вторых, я долгое время не мог найти режиссера, который согласился взяться за постановку спектакля по моей пьесе. Дело в том, что в силу некоторых особенностей развития отечественной драматургии наши актеры испытывают пристрастие к необоснованно затянутым монологам, которые вкупе с излишней аффектацией лишают постановку черт, придающих ей жизненную правдоподобность.
Что касается трусости, то это понятие не в полной мере передает этимологию слова «үрей», которое является сложным синтезом таких явлений, как страх, ужас и трусость. К сожалению, страх тоже передается по наследству. В чем он выражается? Во всем. В любой сфере жизни. Отсутствие инициативы, ответственности, собственного мнения, желание быть как все и не выделяться из толпы, приспособленчество, лизоблюдство и чинопочитание. Увы, эти черты и сегодня не дают полностью реализоваться национальному потенциалу.
При выпячивании этих явлений спектакль при всех его достоинствах рискует превратиться в нечто неживое, декларативное. Думаю, они грешат тягой к монументальному во вред динамике, движению и глубине. А мое сочинение небольшое, всего-то пять-шесть страниц. Разбавить его ненужными элементами или растянуть каким-либо образом не получится. Кроме того, в моем рассказе нет отрицательных героев, что сильно удивило в свое время Чингиза Торекуловича Айтматова. Очень много полутонов и неоднозначных решений. К примеру, для меня по сей день остается загадкой: победила ли свою судьбу Таңсұлу. Не в обиду будь сказано нашим деятелям искусства, но большинство из них продолжает творить в лучших традициях соцреализма. Хотя мир не может быть черно-белым, он многогранен, многолик, многокрасочен. Однако, в конце концов, мне повезло: благодаря режиссеру-постановщику Алме КАКИШЕВОЙ моя пьеса переродилась в интересный спектакль. Но это мое личное мнение. Если кратко, «Таңсұлу» — рассказ о героизме женщин, которые совершают подвиги каждый день, каждый час жизни, в отличие от мужчин, демонстрирующих их на поле брани.
«Мәңгілік ел» — суть национальной идеи
— Кстати, о героизме и трусости. Ранее в своих публикациях вы утверждали, что эти качества передаются, как вы выразились, на «социогенном» уровне. В чем это сегодня проявляется?
— Героизм всегда был присущ казахскому народу. «Тому в истории мы тьму примеров видим». Народный подвиг во времена джунгарского нашествия, во Второй мировой войне, да и в других военных действиях — перечислять слишком долго, да и не нужно. Наше существование на протяжении веков было сопряжено с многочисленными опасностями. Что касается трусости, то это понятие не в полной мере передает этимологию слова «үрей», которое является сложным синтезом таких явлений, как страх, ужас и трусость. К сожалению, страх тоже передается по наследству.
«Мәңгілік ел» — суть национальной идеи
В чем он выражается? Во всем. В любой сфере жизни. Отсутствие инициативы, ответственности, собственного мнения, желание быть как все и не выделяться из толпы, приспособленчество, лизоблюдство и чинопочитание. Увы, эти черты и сегодня не дают полностью реализоваться национальному потенциалу. Именно из-за них иногда протокольно-уродливые формы принимает уникальнейшая программа Президента «Рухани жаңғыру», которая, по сути, должна стать нашим национальным ренессансом, предварить эпоху Возрождения казахского этноса. Понимаете, у любой нации, по существу, может быть только одна общая идея — желание сохранить себя, не раствориться во времени, жить вечно. Поэтому реализация эпохальной, сокровенной и сакральной идеи, озвученной Главой государства, не должна превратиться в кампанейщину.
— Какая же идея должна лежать в основе национального воспитания?
— Казахи всегда стремились развить личностные качества каждого ребенка. Великой степи нужны были и батыры, и певцы, и ораторы, и политики, и торговцы, и пастухи, и воины. В этом заключалась большая мудрость. Потому что история и опыт многих цивилизаций доказали, что подавление индивидуальности всегда порождает безликую массу, которой, может, и легче управлять, но в перспективе такая страна обречена на вымирание. А у нас, по предварительным оценкам, в лихие сталинские времена было уничтожено около 60000 представителей интеллигенции.
Мне не нравится слово «абаеведение». Его надо заменить на «абайданалығы» — мудрость Абая. И надо просто читать Абая, а не умствования и многословные рассуждения его исследователей. Зачем, какая надобность школьнику или студенту изучать, помимо творчества самого Абая, еще и комментарии, к примеру, Гарифоллы Есима? Образно говоря, юноше, вкушающему из живого родника знаний, моя кружка ни к чему. Не нуждается в моей недолговечной посуде и сама нетленная мудрость Абая.
Ашаршылық — голодомор — тоже нанес непоправимый удар народу. Здесь апологеты диктатора частенько приводят такой аргумент в его защиту: после смерти Иосифа Виссарионовича в архивах было найдено около двух миллионов доносов, мол, не самолично же он их настрочил. Конечно, их написал не Сталин. Но доносительство как общенациональную идею справедливости, которая сводилась к уравниловке, породил именно он. Факт. Вспомните Шарикова из бессмертного романа Булгакова «Собачье сердце»: «Нужно взять и поделить!» Вот откуда берет начало үрей. Вот почему идеи социалистического реализма живы до сих пор, в частности, в казахстанском искусстве, хотя общественно-экономическая формация, его породившая, давно канула в небытие.
Надо читать Абая, а не заниматься абаеведением
— По инициативе известного абаеведа Мекемтаса МЫРЗАХМЕТУЛЫ в Таразском государственном педагогическом институте планируется внедрение в учебный процесс изучения концепции Абая «Толық адам», что переводится с казахского как «совершенная личность». По мнению ученого-филолога, эта мера позволит воспитать миролюбие, щедрость и другие лучшие черты казахского народа у молодого поколения казахстанцев. Как вы думаете, станет ли подобная практика повсеместной?
— Безусловно, произведения Абая являются вершиной национального мировоззрения и миропонимания казахского народа. Однако я против формализации наследия уникального мыслителя, против перевода его жемчужин на академический уровень. Мне не нравится слово «абаеведение». Его надо заменить на «абайданалығы» — мудрость Абая. И надо просто читать Абая, а не умствования и многословные рассуждения его исследователей. Зачем, какая надобность школьнику или студенту изучать, помимо творчества самого Абая, еще и комментарии, к примеру, Гарифоллы Есима?
Надо читать Абая, а не заниматься абаеведением
Образно говоря, юноше, вкушающему из живого родника знаний, моя кружка ни к чему. Не нуждается в моей недолговечной посуде и сама нетленная мудрость Абая. «Злословье, ложь, хвастовство, безделье и мотовство — вот пять врагов твоих. А разум, доброта, упорство, скромность и труд — твои друзья». Разве не будут излишними к этим гениальным строкам наши потуги приукрасить их?
